Он долго молча смотрел на нее, затем сказал:

— Да, это то, во что мне полагается поверить. Джессика подумала, заплатил ли Алекс своему шурину за ее освобождение.

Питман подошел ближе и положил руку ей на плечо:

— До недавнего времени я едва ли понимал, насколько вы красивы, госпожа Джессика.

— До тех пор, пока Мститель не раскрыл вам глаза?

Он убрал руку:

— У тебя острый язычок. Может, слишком острый. Если вы будете продолжать помогать этому бандиту…

— То вы что? Накажете меня из-за того, что не можете поймать его?

Питман резко втянул воздух. Он открыл рот, явно собираясь что-то сказать, но тут их внезапно прервали.

— Что это все означает? — спросил Александр, распахнув дверь так, что она с силой ударилась о стену. Завитки парика развевались в воздухе, как знамя.

— Мне сказали, что вы уже женщин арестовываете.

Питман опять сел за стол. Его лицо выражало нарочитую скуку.

— Я их не арестовываю, а вызываю на допрос.

— Я этого не потерплю, — Алекс повысил голос. — Надеюсь, вы меня понимаете, я не стану этого терпеть. Пойдем, Джессика. — С этими словами Алекс взял ее за руку, как ребенка.

Не глядя на Питмана, Джесс схватила руку Алекса и вышла вместе с ним из комнаты.

— С кем еще он разговаривал? — спросила Джессика Алекса, но тот молча тащил ее за со-, бой по коридору. — Куда мы идем? Кого он еще допрашивал? — Наконец Алекс открыл какую-то дверь, втолкнул ее туда и старательно закрыл за собой. Из его груди вырвался облегченный вздох.

— Алекс, — снова начала Джессика. Они оказались в большой комнате, заставленной мебелью, тщательно закрытой от пыли муслином.

Алекс плюхнулся в кресло, облако пыли и пудры от парика взметнулось вокруг него. Он приподнял покрывало, открыл ящик стоявшего за его спиной стола и достал оттуда расписной веер. Веер замечательно подходил к его зеленому атласному жилету.

— Ну хорошо, Джесс, рассказывай.

— А особенно-то и рассказывать нечего. Питман хотел знать, известно ли мне что-нибудь о Мстителе.

— А ты, конечно, ничего не знаешь. Только, как он целуется, подумала Джессика.

— Так знаешь или не знаешь? — настаивал Алекс.

— Абсолютно ничего, что могло бы помочь Питману изловить его. Извини, мне действительно пора домой, Элеонора наверняка беспокоится в порядке ли я.

— Элеонора уже все знает, я послал к ней Ната. Что ты все-таки знаешь о Мстителе? Сядь и спокойно подумай.

Джессика сняла чехол и села на маленький с розовым узором стул.

— Я не знаю, кто он и как с ним связаться. И понятия не имею откуда он взялся. — «Я не знаю ничего, — подумала Джессика, — кроме его рук на моем теле», но она не собиралась рассказывать об этом Алексу или кому-то еще.

— Ты видела его еще раз? — спросил тихим голосом Александр, и его обычно спокойные глаза внезапно начали буравить ее лицо.

— Я… Алекс, почему ты меня тоже допрашиваешь?

— Я уже говорил, что чувствую ответственность за тебя. И я не хочу, чтобы этот Мсти гель вокруг тебя крутился. Я ему не доверяю. Очень много бравады. Слишком опасно иметь дело с этим хвастуном.

— Это не так, — возразила Джессика, — по крайней мере, он пытается помогать. Все остальные мужчины в городе и пальцем не пошевелили, когда у Джосайи отобрали корабль.

— А я думал, ты считаешь Мстителя трусом, который боится выступить открыто и потому прячет свое лицо за маской.

— Его застрелят, если он выступит открыто. — Джессике хотелось изменить тему разговора. — Это что, портрет твоей матери?

Алекс, по-видимому, хотел еще о чем-то спросить Джессику, но вместо этого стал старательно обмахиваться веером. Потом поднялся.

— Это была комната моей матушки. Я хотел показать тебе кое-что. — Он подошел к большому расписному комоду, стоявшему у стены, и открыл его. Внутри комода, тщательно сложенные, лежали многочисленные платья.

— Это платья моей матушки. Они лежат и гниют здесь, никому не нужные. Я подумал, может, они пригодятся вам с Элеонорой.

Инстинктивно Джессика отшатнулась от Алекса.

— Милосердие добрых самаритян Таггертам? Если я приняла от тебя одно платье, это не значит, что я возьму эти. Мне не нужна твоя жалость, Александр Монтгомери. Ты всегда думал, что мы всего лишь грязь.

— Нет, Джесс, я никогда не…

— Что здесь происходит?

Они одновременно обернулись и увидели Марианну Монтгомери-Питман, стоявшую в дверях. Зрелище было внушительное. Характерные черты Монтгомери: высокий рост, богатырское сложение, — мужеподобность в женщине всегда вызывает сожаление. В Марианне было шесть футов роста. Широкие плечи, сильные руки, узкие бедра — любой мужчина позавидовал бы ей. Несмотря на ее геркулесову фигуру, характер Марианны являл собою нечто среднее между ревущим тайфуном и агуканьем новорожденного младенца. Никто никогда не знал, что сделает Марианна в следующую секунду — обрушится со всей силой или будет хныкать, уткнувшись вам в колени.

— Александр, я задала тебе вопрос. — Похоже, сегодня был день ураганной активности натуры Марианны, и Алекс струсил, зная характер сестры. Джесс выступила Вперед:

— Меня доставили сюда под конвоем для допроса к вашему… вашему мужу, а потом Александр был столь добр, что привел меня сюда показать эти красивые вещи вашей матери. Мы как раз уходили.

— Ox! — произнесла Марианна и, словно из нее выпустили воздух, тяжело и беспомощно рухнула на ближайший стул. — Мой муж! Я сама заварила всю эту кашу, но я и знать не знала, что он такой, когда выходила за него замуж. Я никогда не хотела, чтобы кто-нибудь пострадал из-за меня. Поэтому я послала за Адамом и Китом, но, кажется, они не получили моих писем. Я уверена, они бы приехали, если бы могли.

Джесс ласково коснулась ее плеча. Марианна заставляла ее чувствовать себя очень маленькой и легкой.

— Они будут здесь, когда смогут. Ну а пока у нас есть Мститель.

— Да, — сказала Марианна, — он помог, но Джон серьезно вознамерился прикончить его.

— Марианна, — воскликнула Джессика, — если ты услышишь хоть что-нибудь важное для Мстителя, расскажи мне. Может быть, я найду способ передать ему весточку. Может, у меня получится…

Алекс, о присутствии которого она почти забыла, схватил Джессику за локоть и почти насильно вытащил в коридор.

— Обещаю! — истово крикнула ей вдогонку Марианна. — Я обязательно расскажу тебе, Джесс.

— Во имя всех дураков и дурацких погремушек! — сказал Александр, когда они вышли из дома. — Ты отдаешь себе отчет в том, что она замужем за Питманом. Если она проговорится ему… Если Питман подумает, что ты можешь связаться с Мстителем… Ты можешь с ним связаться? Почему ты мне не сказала?